Неточные совпадения
Просыпаясь, она нежится в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и не думает, и полудремлет и не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по
планам, как расположить этот день, это, конечно, не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о
занятии, которое дает ей полную самостоятельность в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или Не спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
…Круг молодых людей — составившийся около Огарева, не был наш прежний круг. Только двое из старых друзей, кроме нас, были налицо. Тон, интересы,
занятия — все изменилось. Друзья Станкевича были на первом
плане; Бакунин и Белинский стояли в их главе, каждый с томом Гегелевой философии в руках и с юношеской нетерпимостью, без которой нет кровных, страстных убеждений.
Плана в
занятиях своих он не соблюдал и переделывал вразбивку вообще все, что требовалось по лакейской должности.
Она расспрашивала Александра о
занятиях. А уж как это нравилось ему! Он рассказывал ей
план своих сочинений и иногда, в виде совета, требовал одобрения.
Князь был со мной очень ласков, поцеловал меня, то есть приложил на секунду к моей щеке мягкие, сухие и холодные губы, расспрашивал о моих
занятиях,
планах, шутил со мной, спрашивал, пишу ли я всё стихи, как те, которые написал в именины бабушки, и сказал, чтобы я приходил нынче к нему обедать.
Она унесла с собою все, что мне до сих пор казалось желанным и дорогим; все мои предположения,
планы, намерения исчезли вместе с нею; самые труды мои пропали, продолжительная работа обратилась в ничто, все мои
занятия не имеют никакого смысла и применения; все это умерло, мое я, мое прежнее я умерло и похоронено со вчерашнего дня.
Невозможно прямее и резче опровергнуть все возгласы, которые делаются опрометчивыми панегиристами о великих замыслах и
планах, какие Петр соединял будто бы с потешными
занятиями.
Во всем этом нам представляется неразрешенным один вопрос, весьма, кажется, существенный: каковы были эти «думы,
планы,
занятия» Петра до семнадцатилетнего возраста?
Из этого г. Устрялов выводит заключение, что «на первоначальное развитие душевных способностей Петра, на его думы,
планы,
занятия, по крайней мере до семнадцатилетнего возраста, прославленный женевец не имел ни малейшего влияния» (том II, стр. 21).
По-прежнему восторгались Варвара Михайловна и все окружающие Наташу, говоря об ее женихе; по-прежнему был доволен Василий Петрович; по-прежнему и Наташа казалась спокойной и довольной; но, странное дело, последние два письма Ардальона Семеныча, в которых он пораспространился в подробностях о своих намерениях и
планах в будущем, о том, что переезжает в Болдухино на неопределенно долгое время со множеством книг, со всеми своими привычными
занятиями, в которых, как он надеется, примет участие и обожаемая его невеста, — произвели какое-то не то что неприятное, а скучное впечатление на Наташу.
Крестьян сажают в тюрьму, ссылают, все это без всякого
плана, без последовательности, без всякого повода и нужды, единственно для того, чтобы удовлетворить требованиям духовенства и дать
занятие полиции.
Если об этом хорошенько подумать, то есть даже средство не только оказать оторванным от мирных
занятий военным людям справедливость, но выставить прямо отечество благодарным к своим слугам, — и в то же время за один прием достигнуть высшего государственного
плана — пресечь возможность повторения беспокойной аристократической крамолы.
Обычные
занятия и игры уходят на самый задний
план.
Для исполнения своего намерения первым его делом было в тот же день разбить
план новой крепости. Ходя с саженью в руках по берегу Луст-Эланда и сопровождаемый в своих
занятиях Шереметевым и князем Голицыным, он сошелся в одном месте с Вадбольским.
— Вы думаете?.. — сказала Анна Павловна, чтобы сказать что́-нибудь и вновь обратиться к своим
занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что
план аббата был химера.
Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о
планах на будущее, о путешествии Пьера, о его
занятиях, о войне и т. д.